Звиздец, пискнул внутренний голос. Зато это ВЕСЕЛО, оскалился я совсем сильно, готовясь к возможной схватке…

Вот только дух посмотрел на зелёнку, на меня и…

— У-хи-хи-хи-хи! Уморил, Бессмертный! Так… и польстил, и… — захихикала Хозяйка, натурально согнувшись.

А до меня дошло, и я хоть и не заржал, но скалиться стал не ВЕСЕЛО, а просто… ну, блин, реально — смешно.

Итак, предположим, у носителя моего имени был этакий роман с данной мадамой. Она врать, как и я не может, так что был — уж чёрт знает, какой он бывает в небывальщине. Или когда небывальщина ЕЩЁ была на Земле? Ну впрочем пофиг, был.

Видно, разошлись бортами — судя по всему, Кащей «в закрома» хотел ценный актив сныкать, несомненно, для того, чтоб всласть почахнуть. Вообще — мадама… ну понять тёзку можно, факт. Во всех смыслах.

Хозяйка не закромилась, но «расстались друзьями».

А теперь самый кайф. Ленка… ну на Хозяйку ПОХОЖА. И внешне, на лицо, хоть немного. Но, главное — колёром. Вот до смешного — рыжие волосы, зелень изумрудная кожи. Ну в общем — это как я пришёл похвастаться, посмотри какая у меня. Но «какая» — на первую просто… ну не карикатура, а копия, в определённом смысле. И выходит, что это и «подколка» и такой, очень своеобразный, но принятый «комплимент».

— Угу, — сказал я, чтоб не молчать, на тему «смешно», а как поняла — дело не моё.

— Потешил, хороша девка, — одобрительно кивнула отсмеявшаяся мадама, одобрительно осмотрев гневно сопящую Ленку.

Ну, хоть слова гневные зелёнка не говорила, умница она у меня… наполшишечки.

— Я для иного пришёл, — наконец, выговорил я, ломая мозг в попытках сформулировать, не «нарушая».

— Да уж ясно. Но и похвастать, не без того? — подмигнул дух, на что я широко оскалился молча.

— А побила тебя Земля-Матушка, — вгляделась в меня в небывальщине мадама, да и глаза прищурила. — Хотя ты, а мясо нарастёт. Так что хотел-то, Кащей?

— Почему гномов травишь? — уточнил я.

— Я? Совсем ударился, — фыркнула дух. — Или в ларь своих мелких человечков прибрал? Так всё одно — на МОЕЙ земле, во мне — желаю чтоб по прави было! — топнула она ножкой, от чего шахта… мягко говоря, затряслась.

— Не прибрал. Интересно, — изображал лаконца я.

— Такой же любопытный… Даров — нет! Благодарности не несут. Камень бесчестно ломают, духов земли — гонят! На кой мне такие безобразники?!

— Ну не особо нужны, — признал я. — А леший с луговиками там…

— Так всё одно на моей земле. Не мои, но… — захлопала изумрудами дух.

— Понял. Простишь их?

— В чём корысть твоя — не понимаю. Ну да пусть его, прощу по старой памяти. Но чтоб по прави всё было! А то опять осерчаю.

— Угу.

— И… навести, Бессмертный, как-нибудь. Девка хороша, но один.

— Как-нибудь, — ответил я, на что дух кивнула и исчезла.

А проход сзади разомкнулся. И тени и ящеры начали проваливаться в небывальщину.

— Кащ…ммм, — начала было Ленка, но я её поцеловал.

Говорить ТУТ было категорически нельзя. Совсем. Вопрос меня-Кащея… ну звиздец какой скользкий. А эта мадама, если рассердится… Ну тектонический сдвиг учинить сможет, путь с развязанным пупком. Про прочие «мелочи» говорить не стоит.

— В Траке поговорим. Обо всём, — оторвавшись от губ зелёнки пробормотал я.

— Ммм… но обо ВСЁМ, — аж вытянулась из-за плеча и посмотрела мне в лицо Ленка.

Кивнул я молча и быстро потопал к выходу. Вот звиздец как страшно было. Даже когда ВЕСЕЛО было — страшно до одури. Я так не боялся, когда умирал в конце. Не знаю, вот просто очень. Но надо в Трак, а не истерики истерить.

Отстукивая марш я просто «врубился» в небывальщину, зовя байк. И отозвался, покатил к нам от входа. Хотя энергии я в это вбухал… Но надо.

— Извёл василисков?! — накинулся на меня седой гнум.

— Нахер иди, — вежливо прервал я речи гума. — Василисков внутри — нет. Полезете — могут появиться. Закройте шахту. Через день буду у вас, всё расскажу, будете думать. А сейчас у меня дела, — ласково оскалился я.

— Эх… ма… ху… бл… в пи…. — запинался потенный старпёр, пуча буркалы.

Но в бешенство не впадал, к счастью. А у меня на дипломатию ни времени, ни сил не было. Зелёнка за спиной сидела, обнимала, подрагивала чуток — всё же реально не дура, и отходняк. И мне с ней посидеть в обнимку НАДО. Может, и не только посидеть, отметил я «прихождение в себя». Но всё равно — надо.

Вскочил на подруливший байк, старпёр через мат даже кивнул, кстати. И погнал к Траку. Врубив по дороге «в пещере Горного Короля». И для успокоения, и вообще.

10. Духовная кибернетика

Доехали мы до Трака, я зелёнку под мышку прихватил и в спальню уволок. И не давал глупости говорить… да и вообще говорить, всеми возможными способами и методами.

Потому что поговорить, конечно, надо. Но успокоиться и друг друга почувствовать — важнее. Да и хотелось.

Но через три часа зелёнка всё таки-подло увернулась от праведных домогательств, руки в боки упёрла, от койки отпрыгнув, и в меня пальцем тыкая, стала вопросы задавать.

— Ты её знаешь! Что у вас было? — нахмурилась она, но сама фыркнула. — Меня-то не бросишь?

— Могу ещё подоказывать, — честно ответил я.

— Докажи. Попозже. Но всё-таки, Кащей?

— Кащей её знает. И, видимо, имел с ней связь.

— А ты не…

— Тихо, — вытянул я руку, превратив предплечье в тросы и прикрыл губы Ленки пальцем. — Я — он. Наполшишечки. Не совсем так… в общем, возникла, похоже, забавная ситуация, причём из-за того, что я попал в «окно». Меня назвали Кащеем, обратились. И я принял это имя. Как название, прозвище — не отнёсся серьёзно, да и не знал тогда про небывальщину ни хрена. И сейчас не знаю, признал я. — Но побольше. И хоть в себе стал получше разбираться. В общем, я отказался, сам, от памяти и жизни до конца. Были причины, но их уже тоже нет. Отказался. Это раз. Далее, джинн, который сейчас часть меня…

— Умер, впитался в тебя, ты говорил…

— Вот он «умер» — показал я дулю. — В нашем с тобой понимании. Для небывальщины — да. Он лишился Имени, совсем. Он — мои тросы. Он лишился сознания, уровень эмоций, ну, собака по нашим примерам. Он «умер», но «будет жить», и это не противоречие.

— Кажется, понимаю, но к чему ты про джинна, Таллида?

— Кстати что это значит? — заинтересовался я.

— Железо.

— Занятно, — оценил я. — Так вот, Лен. Когда Берегиня назвала меня Кащей — имени у меня не было. Совсем. Но для небывальщины ВАЖНО имя. Оно ДОЛЖНО быть, а я ведь уже был в небывальщине, «тяжёлым». И небывальщина сама зацепилась за имя, а я не возражал. И сейчас я — Кащей Бессмертный.

— А тот, который…

— В небывальщине. Тут его, насколько понимаю, не может быть. Двух Кащеев не бывает.

— Погоди, принцип — кажется понимаю. Но назовись… Хотя нельзя, — задумалась она.

— Угу, уже поздно. Меня высшие духи, ну как ещё Хозяйку назвать, которые сексом с Кащеем общались — за него принимают. Поздно. Да и прорвёмся, если что.

— Прорвёмся, — мотнула ушами зелёнка. — Тут получается одержание «именем». Только какая идея у этой нечисти? — задумалась она. — Мне… ну гарем у тебя… Кащей, не надо! — чуть не плакала она. — Ну… я потерплю, — закрыла она ладошками лицо. А ты у меня единственны-ы-ый… И первы-ы-ый…. — Ой!

— Вот, не фиг рыдать, — довольно ответил я, ущипнувший глупости надумавшую девчонку за попу.

И для приведения в норму, и из злодейства своего, и просто — приятно. Мне, бугагашеньки!

— Мне девиц красть не надо. И не интересно. Недосуг, — напомнил я.

— Так, погоди, — шмыгнула носом Ленка. — А что он воплощает тогда?

— А чёрт знает. Но точно не дворцы и гаремы — просто не прилипло бы имя, если были бы принципиальные отличия. Интересно? — улыбнулся я.

— Угу. Или… «Интересно»? Думаешь?

— Иногда. Похоже на то.

— «Такой же любопытный…» — процитировала Ленка Хозяйку.

— Угу, — покивал я. — И кстати, Лен.

— Чего, Кащей? — посмотрела на мою ехидную морду с подозрением зелёнка.